БЕСПРИДАННИЦА
Действие происходит в настоящее время, в большом городе Бряхимове на Волге.
Городской бульвар на высоком берегу Волги, с площадкой перед кофейной; направо от актеров вход в кофейную, налево — деревья; в глубине низкая чугунная решетка, за ней вид на Волгу, на большое пространство: леса, села и проч.; на площадке столы и стулья: один стол на правой стороне, подле кофейной, другой — на левой.
Харита Игнатьевна Огудалова,
вдова, средних лет; одета изящно, но смело и не по летам
Лариса Дмитриевна,
её дочь, девица; одета богато, но скромно
Юлий Капитоныч Карандышев,
молодой человек, небогатый чиновник.
Василий Данилыч Вожеватов,
очень молодой человек, один из представителей богатой тор-
говой фирмы; по костюму европеец.
Сергей Сергеевич Паратов,
блестящий барин, из судохозяев,
лет за 30.
Мокий Парменыч Кнуров,
из крупных дельцов последнего времени, пожилой человек,
с громадным состоянием.
Робинзон
Гаврило,
клубный буфетчик и содержатель кофейной на бульваре.
Иван,
слуга в кофейной.
Гаврило стоит в дверях кофейной, Иван приводит в порядок мебель на площадке.
Эскиз декорации к спектаклю «Бесприданница» Драматический театр имени М. Горького (Куйбышев). Художник Н. Н. Медовщиков. 1950-е гг. Из фондов ГЦТМ им. А. А. Бахрушина.
И В А Н. Никого народу-то нет на бульваре.
Г А В Р И Л О. По праздникам всегда так. По старине живем: от поздней обедни все к пирогу да ко щам, а потом, после хлеба-соли, семь часов отдых.
И В А Н. Уж и семь! Часика три-четыре. Хорошее это заведение.
Г А В Р И Л О. А вот около вечерен проснутся, попьют чайку до третьей тоски...
И В А Н. До тоски! Об чем тосковать-то?
Г А В Р И Л О. Посиди за самоваром поплотнее, поглотай часа два кипятку, так узнаешь. После шестого пота она, первая-то тоска, подступает... Расстанутся с чаем и выползут на бульвар раздышаться да разгуляться. Теперь чистая публика гуляет: вон Мокий Парменыч Кнуров проминает себя.
И В А Н. Он каждое утро бульвар-то меряет взад и вперед, точно по обещанию. И для чего это он себя так утруждает?
Г А В Р И Л О. Для моциону*.
И В А Н. А моцион-то для чего?
Г А В Р И Л О. Для аппетиту. А аппетит нужен ему для обеду. Какие обеды-то у него! Разве без моциону такой обед съешь?
И В А Н. Отчего это он все молчит?
Эскиз костюма Ивана. 1930-е гг. Художник Н. Е. Айзенберг. Из фондов ГЦТМ им. А. А. Бахрушина.
И В А Н. А вот Василий Данилыч из-под горы идет. Вот тоже богатый человек, а разговорчив.
Г А В Р И Л О. Василий Данилыч еще молод; малодушеством* занимается; еще мало себя понимает; а в лета войдет, такой же идол будет.
Слева выходит Кнуров и, не обращая внимания на поклоны Гаврилы и Ивана,
садится к столу, вынимает из кармана французскую газету и читает.
Справа входит Вожеватов.
Кнуров, Вожеватов, Гаврило, Иван.
В О Ж Е В А Т О В (почтительно кланяясь). Мокий Парменыч, честь имею кланяться!
К Н У Р О В. А! Василий Данилыч! (Подает руку.) Откуда?
В О Ж Е В А Т О В. С пристани. (Садится.)
Гаврило подходит ближе.
К Н У Р О В. Встречали кого-нибудь?
В О Ж Е В А Т О В. Встречал, да не встретил. Я вчера от Сергея Сергеича Паратова телеграмму получил. Я у него пароход покупаю.
Г А В Р И Л О. Не «Ласточку» ли, Василий Данилыч?
В О Ж Е В А Т О В. Да, «Ласточку». А что?
Г А В Р И Л О. Резво бегает, сильный пароход.
В О Ж Е В А Т О В. Да вот обманул Сергей Сергеич, не приехал.
Г А В Р И Л О. Вы их с «Самолетом» ждали, а они, может, на своем приедут, на «Ласточке».
И В А Н. Василий Данилыч, да вон еще пароход бежит сверху.
В О Ж Е В А Т О В. Мало ль их по Волге бегает.
И В А Н. Это Сергей Сергеич едут.
В О Ж Е В А Т О В. Ты думаешь?
И В А Н. Да похоже, что они-с... Кожухи-то на «Ласточке» больно приметны.
В О Ж Е В А Т О В. Разберешь ты кожухи за семь верст!
И В А Н. За десять разобрать можно-с... Да и ходко идет, сейчас видно, что с хозяином.
Эскиз костюма Кнурова к спектаклю «Бесприданница» Фрунзенского театра русской драмы им. Н. К. Крупской. 1951 г. Художник А. М. Торопов. Из фондов Музея-заповедника А. Н. Островского «Щелыково».
В О Ж Е В А Т О В. А далеко?
И В А Н. Из-за острова вышел. Так и выстилает, так и выстилает.
Г А В Р И Л О. Ты говоришь, выстилает?
И В А Н. Выстилает. Страсть! Шибче «Самолета» бежит, так и меряет.
Г А В Р И Л О. Они едут-с.
В О Ж Е В А ТО В (Ивану). Так ты скажи, как приставать станут.
И В А Н. Слушаю-с... Чай, из пушки выпалят.
Г А В Р И Л О. Беспременно.
В О Ж Е В А Т О В. Из какой пушки?
Г А В Р И Л О. Гаврило. У них тут свои баржи серёд Волги на якоре.
В О Ж Е В А Т О В. Знаю.
Г А В Р И Л О. Так на барже пушка есть. Когда Сергея Сергеича встречают или провожают, так всегда палят. (Взглянув в сторону за кофейную.) Вон и коляска за ними едет-с, извозчицкая, Чиркова-с! Видно, дали знать Чиркову, что приедут. Сам хозяин, Чирков, на козлах. — Это за ними-с.
В О Ж Е В А Т О В. Да почем ты знаешь, что за ними?
Г А В Р И Л О. Четыре иноходца в ряд, помилуйте, за ними. Для кого же Чирков такую четверню сберет! Ведь это ужасти смотреть... как львы... все четыре на трензелях! А сбруя-то, сбруя-то! — За ними-с.
И В А Н. И цыган с Чирковым на козлах сидит, в парад-ком казакине, ремнем перетянут так, что, того и гляди, переломится.
Г А В Р И Л О. Это за ними-с. Некому больше на такой четверке ездить. Они-с.
К Н У Р О В. С шиком живет Паратов.
В О Ж Е В А Т О В. Уж чего другого, а шику довольно.
К Н У Р О В. Дешево пароход-то покупаете?
В О Ж Е В А Т О В. Дешево, Мокий Парменыч.
Эскиз костюма Вожеватова к спектаклю «Бесприданница» Фрунзенского театра русской драмы им. Н.К. Крупской. 1951 г. Художник А. М. Торопов. Из фондов Музея-заповедника А. Н. Островского «Щелыково».
К Н У Р О В. Да, разумеется; а то, что за расчет покупать. Зачем он продает?
В О Ж Е В А Т О В. Знать, выгоды не находит.
К Н У Р О В. Конечно, где ж ему! Не барское это дело. Вот вы выгоду найдете, особенно коли дешево-то купите.
В О Ж Е В А Т О В. Нам кстати: у нас на низу грузу много.
К Н У Р О В. Не деньги ль понадобились? Он ведь мотоват.
В О Ж Е В А Т О В. Его дело. Деньги у нас готовы.
К Н У Р О В. Да, с деньгами можно дела делать, можно. (С улыбкой.) Хорошо тому, Василий Данилыч, у кого денег-то много.
В О Ж Е В А Т О В. Дурное ли дело! Вы сами, Мокий Парменыч, это лучше всякого знаете.
К Н У Р О В. Знаю, Василий Данилыч, знаю.
Эскиз декорации к спектаклю «Бесприданница» Театра драмы имени М. Горького (Нижний Новгород). 1953 г. Художник К. И. Иванов. Из фондов ГЦТМ им. А. А. Бахрушина.
В О Ж Е В А Т О В. Не выпьем ли холодненького, Мокий Парменыч?
К Н У Р О В. Что вы, утром-то! Я еще не завтракал.
В О Ж Е В А Т О В. Ничего-с. Мне один англичанин — он директор на фабрике — говорил, что от насморка хорошо шампанское натощак пить. А я вчера простудился немного.
К Н У Р О В. Каким образом? Такое тепло стоит.
В О Ж Е В А Т О В. Да все им же и простудился-то: холодно очень подали.
К Н У Р О В. Нет, что хорошего; люди посмотрят, скажут: ни свет ни заря — шампанское пьют.
В О Ж Е В А Т О В. А чтоб люди чего дурного не сказали, так мы станем чай пить.
К Н У Р О В. Ну, чай — другое дело.
В О Ж Е В А Т О В (Гавриле). Гаврило, дай-ка нам чайку моего, понимаешь?.. Моего!
Г А В Р И Л О. Слушаю-с. (Уходит.)
К Н У Р О В. Вы разве особенный какой пьете?
В О Ж Е В А Т О В. Да все то же шампанское, только в чайники он разольет и стаканы с блюдечками подаст.
К Н У Р О В. Остроумно.
В О Ж Е В А Т О В. Нужда-то всему научит, Мокий Парменыч.
К Н У Р О В. Едете в Париж-то на выставку?
В О Ж Е В А Т О В. Вот куплю пароход да отправлю его вниз за грузом и поеду.
К Н У Р О В. И я на-днях, уж меня ждут.
Гаврило приносит на подносе два чайника с шампанским и два стакана.
В О Ж Е В А Т О В (наливая). Слышали новость, Мокий Парменыч? Лариса Дмитриевна замуж выходит.
К Н У Р О В. Как замуж? Что вы! За кого?
В О Ж Е В А Т О В. За Карандышева.
К Н У Р О В. Что за вздор такой! Вот фантазия! Ну что такое Карандышев! Не пара ведь он ей, Василий Данилыч.
В О Ж Е В А Т О В. Какая уж пара! Да что ж делать-то, где взять женихов-то? Ведь она бесприданница.
Эскиз костюма Кнурова к спектаклю «Бесприданница». 1969 г. Художник Н. А. Романдин. Из фондов Курганского областного краеведческого музея.
К Н У Р О В. Бесприданницы-то и находят женихов хороших.
В О Ж Е В А Т О В. Не то время. Прежде женихов-то много было, так и на бесприданниц хватало; а теперь женихов-то в самый обрез: сколько приданых, столько и женихов, лишних нет — бесприданницам-то и недостает. Разве бы Харита Игнатьевна отдала за Карандышева, кабы лучше были?
К Н У Р О В. Бойкая женщина.
В О Ж Е В А Т О В. Она, должно быть, не русская.
К Н У Р О В. Отчего?
Эскиз декорации к спектаклю «Бесприданница». 1929 г. Неосуществленная постановка. Художник В. В. Дмитриев. Из фондов Музея МХАТа.
К Н У Р О В. Бесприданницы-то и находят женихов хороших.
В О Ж Е В А Т О В. Не то время. Прежде женихов-то много было, так и на бесприданниц хватало; а теперь женихов-то в самый обрез: сколько приданых, столько и женихов, лишних нет — бесприданницам-то и недостает. Разве бы Харита Игнатьевна отдала за Карандышева, кабы лучше были?
К Н У Р О В. Бойкая женщина.
В О Ж Е В А Т О В. Она, должно быть, не русская.
К Н У Р О В. Отчего?
К Н У Р О В. Как это она оплошала? Огудаловы все-таки фамилия порядочная; и вдруг за какого-то Карандышева!.. Да с ее-то ловкостью... всегда полон дом холостых!..
В О Ж Е В А Т О В. Ездить-то к ней все ездят, потому что весело очень: барышня хорошенькая, играет на разных инструментах, поет, обращение свободное, оно и тянет. Ну, а жениться-то надо подумавши.
К Н У Р О В. Ведь выдала же она двух.
В О Ж Е В А Т О В. Выдать-то выдала, да надо их спросить, сладко ли им жить-то. Старшую увез какой-то горец, кавказский князек. Вот потеха-то была! Как увидал, затрясся, заплакал даже — так две недели и стоял подле нее, за кинжал держался да глазами сверкал, чтоб не подходил никто. Женился и уехал, да, говорят, не довез до Кавказа-то, зарезал на дороге от ревности. Другая тоже за какого-то иностранца вышла, а он после оказался совсем не иностранец, а шулер.
К Н У Р О В. Огудалова разочла не глупо: состояние небольшое, давать приданое не из чего, так она живет открыто, всех принимает.
В О Ж Е В А Т О В. Любит и сама пожить весело. А средства у нее так невелики, что даже и на такую жизнь недостает...
Эскиз костюма Вожеватова к спектаклю «Бесприданница». 1964 г. Художник Т. Б. Серебрякова. Из фондов Музея-заповедника «Петергоф».
К Н У Р О В. Где ж она берет?
В О Ж Е В А Т О В. Женихи платятся. Как кому понравилась дочка, так и раскошеливайся. Потом на приданое возьмет с жениха, а приданого не спрашивай.
К Н У Р О В. Ну, думаю, не одни женихи платятся, а и вам, например, частое посещение этого семейства недешево обходится.
В О Ж Е В А Т О В. Не разорюсь, Мокий Парменыч. Что ж делать! За удовольствия платить надо, они даром не достаются, а бывать у них в доме — большое удовольствие.
К Н У Р О В. Действительно удовольствие — это вы правду говорите.
В О Ж Е В А Т О В. А сами почти никогда не бываете.
К Н У Р О В. Да неловко; много у них всякого сброду бывает; потом встречаются, кланяются, разговаривать лезут. Вот, например, Карандышев, — ну что за знакомство для меня!
Эскиз декорации к спектаклю «Бесприданница» Московского драматического театра б. Корш. 1932 г. Художник А. Ф. Босулаев. Из фондов Музея-заповедника А. Н. Островского «Щелыково»
В О Ж Е В А Т О В. Да, у них в доме на базар похоже.
К Н У Р О В. Ну, что хорошего! Тот лезет к Ларисе Дмитриевне с комплиментами, другой с нежностями, так и жужжат, не дают с ней слово сказать. Приятно с ней одной почаще видеться, без помехи.
В О Ж Е В А Т О В. Жениться надо.
К Н У Р О В. Жениться! Не всякому можно, да не всякий и захочет; вот я, например, женатый.
В О Ж Е В А Т О В. Так уж нечего делать. Хорош виноград, да зелен, Мокий Парменыч.
К Н У Р О В. Вы думаете?
К Н У Р О В. А хорошо бы с такой барышней в Париж прокатиться на выставку.
В О Ж Е В А Т О В. Да, не скучно будет, прогулка приятная. Какие у вас планы-то, Мокий Парменыч!
К Н У Р О В. Да и у вас этих планов-то не было ли тоже?
В О Ж Е В А Т О В. Где мне! Я простоват на такие дела. Смелости у меня с женщинами нет: воспитание, знаете, такое, уж очень нравственное, патриархальное получил.
К Н У Р О В. Ну да, толкуйте! У вас шансов больше моего: молодость — великое дело. Да и денег не пожалеете; дешево пароход покупаете, так из барышей-то можно. А ведь, чай, не дешевле «Ласточки» обошлось бы?
В О Ж Е В А Т О В. Всякому товару цена есть, Мокий Парменыч. Я хоть молод, а не зарвусь, лишнего не передам.
К Н У Р О В. Не ручайтесь! Долго ли с вашими летами влюбиться; а уж тогда какие расчеты!
В О Ж Е В А Т О В. Нет, как-то я, Мокий Парменыч, в себе этого совсем не замечаю.
Эскиз костюмов Кнурова к спектаклю «Бесприданница» Саратовского драматического театра им. Карла Маркса. 1930-е гг. Художник В. В. Кисимов. Из фондов ГЦТМ им. А. А. Бахрушина.
К Н У Р О В. Чего?
В О Ж Е В А Т О В. А вот, что любовью-то называют.
К Н У Р О В. Похвально, хорошим купцом будете. А все-таки вы с ней гораздо ближе, чем другие.
В О Ж Е В А Т О В. Да в чем моя близость? Лишний стаканчик шампанского потихоньку от матери иногда налью, песенку выучу, романы вожу, которых девушкам читать не дают.
К Н У Р О В. Развращаете, значит, понемножку.
В О Ж Е В А Т О В. Да мне что! Я ведь насильно не навязываю. Что ж мне об ее нравственности заботиться: я ей не опекун.
В О Ж Е В А Т О В. Были, да ведь она простовата.
К Н У Р О В. Как простовата? То есть глупа?
В О Ж Е В А Т О В. Не глупа, а хитрости нет, не в матушку. У той все хитрость да лесть, а эта вдруг, ни с того ни с сего, и скажет, что не надо.
К Н У Р О В. То есть правду?
В О Ж Е В А Т О В. Да, правду; а бесприданницам так нельзя. К кому расположена, нисколько этого не скрывает. Вот Сергей Сергеич Паратов в прошлом году появился, наглядеться на него не могла; а он месяца два поездил, женихов всех отбил, да и след его простыл, исчез, неизвестно куда.
К Н У Р О В. Что ж с ним сделалось?
В О Ж Е В А Т О В. Кто его знает; ведь он мудреный какой-то. А уж как она его любила, чуть не умерла с горя. Какая чувствительная! (Смеется.) Бросилась за ним догонять, уж мать со второй станции воротила.
К Н У Р О В. А после Паратова были женихи?
В О Ж Е В А Т О В. Набегали двое: старик какой-то с подагрой да разбогатевший управляющий какого-то князя, вечно пьяный. Уж Ларисе и не до них, а любезничать надо было, маменька приказывает.
К Н У Р О В. Однако положение ее незавидное.
Эскиз костюма Вожеватова к спектаклю «Бесприданница» Большого драматического театра (Ленинград). 1935 г. Художник А. Н. Самохвалов. Из фондов Музея-заповедника А. Н. Островского «Щелыково».
В О Ж Е В А Т О В. Да, смешно даже. У ней иногда слезёнки на глазах, видно, поплакать задумала, а маменька улыбаться велит. Потом вдруг проявился этот кассир... Вот бросал деньгами-то, так и засыпал Хариту Игнатьевну. Отбил всех, да недолго покуражился: у них в доме его и арестовали. Скандалище здоровый! (Смеется.) С месяц Огудаловым никуда глаз показать было нельзя. Тут уж Лариса наотрез матери объявила: «Довольно, — говорит, — с нас сраму-то: за первого пойду, кто посватается, богат ли, беден ли — разбирать не буду». А Карандышев и тут как тут с предложением.
К Н У Р О В. Откуда взялся этот Карандышев?
В О Ж Е В А Т О В. Он давно у них в доме вертится, года три. Гнать не гнали, а и почету большого не было. Когда перемежка случалась, никого из богатых женихов в виду не было, так и его придерживали, слегка приглашивали, чтоб не совсем пусто было в доме. А как, бывало, набежит какой-нибудь богатенький, так просто жалость было смотреть на Карандышева: и не говорят с ним, и не смотрят на него. А он-то, в углу сидя, разные роли разыгрывает, дикие взгляды бросает, отчаянным прикидывается. Раз застрелиться хотел, да не вышло ничего, только насмешил всех. А то вот потеха-то: был у них как-то, еще при Паратове, костюмированный вечер; так Карандышев оделся разбойником, взял в руки топор и бросал на всех зверские взгляды, особенно на Сергея Сергеича.
К Н У Р О В. И что же?
В О Ж Е В А Т О В. Топор отняли и переодеться велели; а то, мол, пошел вон!
К Н У Р О В. Значит, он за постоянство награжден. Рад, я думаю.
В О Ж Е В А Т О В. Еще как рад-то, сияет, как апельсин. Что смеху-то! Ведь он у нас чудак. Ему бы жениться поскорей да уехать в свое именьишко, пока разговоры утихнут, — так и Огудаловым хотелось, — а он таскает Ларису на бульвар, ходит с ней под руку, голову так высоко поднял, что, того и гляди, наткнется на кого-нибудь. Да еще очки надел зачем-то, а никогда их не носил. Кланяется — едва кивает; тон какой взял: прежде и не слыхать его было, а теперь все «я да я, я хочу, я желаю».
Эскиз декорации к спектаклю «Бесприданница». 1940 г. Художник М. А. Григорьев. Из фондов СПбГМТМИ.
К Н У Р О В. Как мужик русский: мало радости, что пьян, надо поломаться, чтоб все видели; поломается, поколотят его раза два, ну, он и доволен, и идет спать.
В О Ж Е В А Т О В. Да, кажется, и Карандышеву не миновать.
К Н У Р О В. Бедная девушка! как она страдает, на него глядя, я думаю.
В О Ж Е В А Т О В. Квартиру свою вздумал отделывать, — вот чудит-то. В кабинете ковер грошевый на стену прибил, кинжалов, пистолетов тульских навешал: уж диви бы охотник, а то и ружья-то никогда в руки не брал. Тащит к себе, показывает; надо хвалить, а то обидишь: человек самолюбивый, завистливый. Лошадь из деревни выписал, клячу какую-то разношерстную, кучер маленький, а кафтан на нем с большого. И возит на этом верблюде-то Ларису Дмитриевну; сидит так гордо, будто на тысячных рысаках едет. С бульвара выходит, так кричит городовому: «Прикажи подавать мой экипаж!» Ну, и подъезжает этот экипаж с музыкой: все винты, все гайки дребезжат на разные голоса, а рессоры-то трепещутся, как живые.
К Н У Р О В. Жаль бедную Ларису Дмитриевну! Жаль.
В О Ж Е В А Т О В. Что вы очень жалостливы стали?
К Н У Р О В. Да разве вы не видите, что эта женщина создана для роскоши? Дорогой бриллиант дорогой и оправы требует.
В О Ж Е В А Т О В. И хорошего ювелира.
К Н У Р О В. Совершенную правду вы сказали. Ювелир — не простой мастеровой: он должен быть художником. В нищенской обстановке, да еще за дураком мужем, она или погибнет, или опошлится.
В О Ж Е В А Т О В. А я так думаю, что бросит она его скорехонько. Теперь еще она, как убитая; а вот оправится да поглядит на мужа попристальнее, каков он... (Тихо.) Вот они, легки на помине-то.
Входят Карандышев, Огудалова, Лариса. Вожеватов встает и кланяется. Кнуров вынимает газету.
Кнуров, Вожеватов, Карандышев, Огудалова; Лариса в глубине садится на скамейку у решетки и смотрит в бинокль за Волгу; Гаврило, Иван.
Эскиз декорации к спектаклю «Бесприданница». 1940 г. Художник М. А. Григорьев. Из фондов СПбГМТМИ.
Карандышев подходит за ней. Вожеватов подает руку Огудаловой и Карандышеву. Кнуров, молча и не вставая с места, подает руку Огудаловой, слегка кивает Карандышеву и погружается в чтение газеты.
В О Ж Е В А Т О В. Харита Игнатьевна, присядьте, милости просим! (Подвигает стул.)
Огудалова садится.
Чайку не прикажете ли?
Карандышев садится поодаль.
Огудалова. Пожалуй, чашку выпью.
В О Ж Е В А Т О В. Иван, подай чашку да прибавь кипяточку!
Иван берет чайник и уходит.
В О Ж Е В А Т О В. Жажда, Юлий Капитоныч, а что пить не знаю. Посоветуйте — буду очень благодарен.
Карандышев (смотрит на часы). Теперь полдень, можно выпить рюмочку водки, съесть котлетку, выпить стаканчик вина хорошего. Я всегда так завтракаю.
В О Ж Е В А Т О В (Огудаловой). Вот жизнь-то, Харита Игнатьевна, позавидуешь. (Карандышеву.) Пожил бы, кажется, хоть денек на вашем месте. Водочки да винца! Нам так нельзя-с, пожалуй, разум потеряешь. Вам можно все: вы капиталу не проживете, потому его нет, а уж мы такие горькие зародились на свете, у нас дела очень велики; так нам разума-то терять и нельзя.
Иван подает чайник и чашку.
Пожалуйте, Харита Игнатьевна! (Наливает и подает чашку.) Я и чай-то холодный пью, чтобы люди не сказали, что я горячие напитки употребляю.
Огудалова. Чай-то холодный, только, Вася, ты мне крепко налил.
В О Ж Е В А Т О В. Ничего-с. Выкушайте, сделайте одолжение! На воздухе не вредно.
Карандышев (Ивану). Приходи ко мне сегодня служить за обедом!
Эскиз костюмов Кнурова к спектаклю «Бесприданница» Саратовского драматического театра им. Карла Маркса. 1930-е гг. Художник В. В. Кисимов. Из фондов ГЦТМ им. А. А. Бахрушина.
Иван. Слушаю-с, Юлий Капитоныч.
Карандышев. Ты, братец, почище оденься!
Иван. Известное дело — фрак; нешто не понимаем-с!
Карандышев. Василий Данилыч, вот что: приезжайте-ка вы ко мне обедать сегодня!
В О Ж Е В А Т О В. Покорно благодарю. Мне тоже во фраке прикажете?
Карандышев. Как вам угодно: не стесняйтесь. Однако дамы будут.
В О Ж Е В А Т О В (кланяясь). Слушаю-с. Надеюсь не уронить себя.
Карандышев (переходит к Кнурову). Мокий Парменыч, не угодно ли вам будет сегодня отобедать у меня?
Огудалова. Мокий Парменыч, это все равно, что у нас, — этот обед для Ларисы.
К Н У Р О В. Да, так это вы приглашаете? Хорошо, я приеду.
Карандышев. Так уж я буду надеяться.
К Н У Р О В. Уж я сказал, что приеду. (Читает газету.)
Огудалова. Юлий Капитоныч — мой будущий зять: я выдаю за него Ларису.
К Н У Р О В (продолжая читать). Это ваше дело.
Карандышев. Да-с, Мокий Парменыч, я рискнул. Я и вообще всегда был выше предрассудков.
Кнуров закрывается газетой.
В О Ж Е В А Т О В (Огудаловой). Мокий Парменыч строг.
Карандышев (отходя от Кнурова к Вожеватову). Я желаю, чтоб Ларису Дмитриевну окружали только избранные люди.
В О Ж Е В А Т О В. Значит, и я к избранному обществу принадлежу? Благодарю, не ожидал. (Гавриле.) Гаврило, сколько с меня за чай?
Гаврило. Две порции изволили спрашивать?
Эскиз костюмов Кнурова к спектаклю «Бесприданница» Саратовского драматического театра им. Карла Маркса. 1930-е гг. Художник В. В. Кисимов. Из фондов ГЦТМ им. А. А. Бахрушина.
В О Ж Е В А Т О В. Да, две порции.
Гаврило. Так уж сами знаете, Василий Данилыч, не в первый раз... Тринадцать рублей-с.
В О Ж Е В А Т О В. То-то, я думал, что подешевле стало.
Гаврило. С чего дешевле-то быть! Курсы, пошлина, помилуйте!
В О Ж Е В А Т О В. Да ведь я не спорю с тобой: что ты пристаешь! Получай деньги и отстань! (Отдает деньги.)
Карандышев. За что же так дорого? Я не понимаю.
Гаврило. Кому дорого, а кому нет. Вы такого чая не кушаете.
Огудалова (Карандышеву). Перестаньте вы, не мешайтесь не в свое дело!
Иван. Василий Данилыч, «Ласточка» подходит.
В О Ж Е В А Т О В. Мокий Парменыч, «Ласточка» подходит; не угодно ли взглянуть? Мы вниз не пойдем, с горы посмотрим.
Эскиз декорации к спектаклю «Бесприданница». 1940 г. Художник М. А. Григорьев. Из фондов СПбГМТМИ.
К Н У Р О В. Пойдемте. Любопытно. (Встает.)
Огудалова. Вася, я доеду на твоей лошади.
В О Ж Е В А Т О В. Поезжайте, только пришлите поскорей! (Подходит к Ларисе и говорит с ней тихо.)
Огудалова (подходит к Кнурову). Мокий Парменыч, затеяли мы свадьбу, так не поверите, сколько хлопот.
К Н У Р О В. Да.
Огудалова. И вдруг такие расходы, которых никак нельзя было ожидать... Вот завтра рожденье Ларисы, хотелось бы что-нибудь подарить.
К Н У Р О В. Хорошо; я к вам заеду.
Огудалова уходит.
Лариса (Вожеватову). До свиданья, Вася!
Вожеватов и Кнуров уходят. Лариса подходит к Карандышеву.
Карандышев и Лариса.
Гаврило и Иван.
Паратов, Робинзон, Кнуров, Вожеватов, Гаврило и Иван.
Паратов, Кнуров, Вожеватов, Робинзон, Гаврило и Иван.
Действие происходит в настоящее время, в большом городе Бряхимове на Волге.
Городской бульвар на высоком берегу Волги, с площадкой перед кофейной; направо от актеров вход в кофейную, налево — деревья; в глубине низкая чугунная решетка, за ней вид на Волгу, на большое пространство: леса, села и проч.; на площадке столы и стулья: один стол на правой стороне, подле кофейной, другой — на левой.
Огудалова
Лариса
Карандышев
Вожеватов
Паратов
Кнуров
Робинзон
Илья-цыган
Лакей Огудаловой
Огудалова одна. Подходит к двери налево, с коробочкой в руках.
Огудалова и Кнуров.
Огудалова и Лариса.
Огудалова, Лариса и Илья.
Огудалова и Лариса.
Огудалова, Лариса и Карандышев.
Огудалова и Паратов.
Паратов и Лариса.
Паратов, Лариса, Огудалова, Карандышев, потом лакей.
Огудалова, Лариса, Паратов, Карандышев, Вожеватов, потом Робинзон.
Паратов, Вожеватов и Робинзон.
Кабинет Карандышева; комната, меблированная с претензиями, но без вкуса; на одной стене прибит над диваном ковер, на котором развешано оружие; три двери: одна в середине, две по бокам.
Огудалова
Карандышев
Евфросинья Потаповна,
тетка Карандышева
Паратов
Лариса
Кнуров
Вожеватов
Робинзон
Илья-цыган
Иван
Евфросинья Потаповна и Иван (выходит из двери налево).
Огудалова и Лариса.
Огудалова, Лариса и Евфросинья Потаповна.
Паратов, Кнуров и Вожеватов.
Паратов, Кнуров, Вожеватов и Робинзон.
Паратов, Кнуров, Вожеватов, Робинзон и Карандышев.
Паратов, Кнуров, Вожеватов, Робинзон, Карандышев и Огудалова.
Кнуров, Вожеватов и Робинзон.
Кнуров, Вожеватов, Илья, потом Паратов.
Паратов, Кнуров, Вожеватов и Робинзон.
Огудалова, Лариса, Паратов, Кнуров, Вожеватов, Робинзон, Карандышев, Иван, потом Илья и Евфросинья Потаповна.
Лариса и Паратов.
Огудалова, Лариса, Паратов, Кнуров, Вожеватов, Робинзон, Карандышев и Иван.
Огудалова, Карандышев, Иван, потом Евфросинья Потаповна.
Декорация первого действия. Светлая летняя ночь.
Паратов
Кнуров
Вожеватов
Робинзон
Лариса
Карандышев
Илья-цыган
Гаврило
Иван
Цыгане и цыганки.
Цыганка
Цыган
Цыганка
Цыган
Робинзон с мазиком в руках и Иван выходят из кофейной.
Робинзон, Карандышев, потом Иван.
Гаврило и Иван.
Гаврило, Илья, цыгане и цыганки.
Кнуров и Вожеватов.
Кнуров, Вожеватов и Робинзон.
Паратов, Лариса и Робинзон.
Паратов, Лариса, Кнуров, Вожеватов и Робинзон.
Лариса одна.
Лариса, Робинзон и Карандышев.
Лариса и Карандышев.
Лариса, Карандышев, Паратов, Кнуров, Вожеватов, Робинзон, Гаврило и Иван.
Эскиз занавеса к спектаклю «Бесприданница» МХАТа СССР им. М. Горького. 1960 г. Художник Ю. И. Пименов. Из фондов ГЦТМ им. А. А. Бахрушина.